Я благодарна за те несколько дней, которые мы провели на пляже, – и знала, в глубине сердца Барак тоже благодарен. Его забота никогда не терялась в этом шуме, во всех тех ночах, которые он проводил вдали от нас. Он не принимал все это всерьез. Почти каждый раз, когда он вешал трубку, я улавливала в его голосе нотки страдания. Ежедневно ему приходилось выбирать между семьей и политикой, политикой и семьей.

В марте Барак проиграл праймериз, что в конечном итоге обернулось громкой победой Бобби Раша.

Я же в это время просто продолжала обнимать свою девочку.

И затем появилась наша вторая девочка. Саша Мэриан Обама родилась 10 июня 2001 года в Медицинском центре Чикагского университета после одного цикла ЭКО, фантастически простой беременности и несложных родов, пока Малия, которой почти исполнилось три года, ждала меня дома с мамой. Наша новорожденная, четвертый угол нашего квадрата, была красивым маленьким ягненочком с копной темных волос и живыми карими глазами. Мы с Бараком были на седьмом небе от счастья.

Мы планировали назвать ее Саша. Я выбрала это имя, думая, что оно звучит дерзко. Девушка по имени Саша не потерпит дураков. Как и все родители, я молилась, чтобы нашим детям никогда не было больно. Я надеялась, они вырастут яркими и энергичными, оптимистичными, как их отец, и напористыми, как их мама. Больше всего на свете я хотела, чтобы они были сильными, обладали стальным внутренним стержнем, который удерживал бы их в вертикальном положении и двигал вперед, несмотря ни на что. Я не могла знать, что нас ждет, как будет развиваться жизнь нашей семьи – будет ли все хорошо, или плохо, или, как у большинства людей, вперемешку. Моя работа заключалась в том, чтобы убедиться, что дочери готовы ко всему.

Работа в университете изматывала меня, заставляя далеко не идеально жонглировать всем подряд, а также оставляя дыру в наших финансах из-за расходов на няню. После рождения Саши я даже не знала, хочу ли вообще возвращаться туда – или будет лучше остаться дома. Гло, нашей любимой няне, предложили более высокооплачиваемую работу, и она неохотно решила, что ей пора двигаться дальше. Конечно, я не могла винить ее, но потеря Гло перевернула все в моем сердце работающей матери. Ее вклад в мою семью позволял мне продолжать вносить свой вклад в мою работу. Она любила наших детей, как своих собственных. Я плакала всю ночь, когда она подала заявление об уходе, зная, как тяжело нам будет без нее. Я знала, что нам очень повезло уже с тем, что мы могли позволить себе нанять ее несколько лет назад. А теперь потерять ее было для меня все равно что потерять собственную руку.

Мне нравилось проводить время со своими маленькими дочерьми. Я знала цену каждой минуты и часа дома, особенно учитывая нерегулярный график Барака. Я снова раздумывала над решением моей мамы остаться дома со мной и Крейгом. Конечно, я излишне романтизировала ее жизнь, воображая, будто маме было приятно оттирать Pine-Sol подоконники и шить нам одежду. Но по сравнению с моей собственной жизнью ее казалась несложной, с этим вполне можно было справиться, и, возможно, стоящей того, чтобы попробовать. Мне нравилась сама идея отвечать только за одно, а не за два дела сразу, и что мои мысли могут наконец освободиться от конкурирующих нарративов работы и дома. И мы могли себе это позволить с финансовой точки зрения. Барак перешел с должности адъюнкта на должность старшего преподавателя в юридической школе, это дало нам возможность взять перерыв в оплате обучения в экспериментальной школе университета[112], где Малия скоро должна была начать дошкольное образование.

Но тут мне позвонила Сьюзен Шер, мой бывший ментор и коллега в мэрии, которая теперь была главным юрисконсультом и вице-президентом Медицинского центра Чикагского университета, где недавно родилась Саша. У центра был новый президент, которым все восхищались, и одним из его главных приоритетов стало улучшение работы с местным населением. Президент центра хотел нанять исполнительного директора по связям с общественностью – должность, практически созданная для меня. Хотела ли я пройти собеседование?

Я сомневалась, стоит ли отправлять резюме. Вакансия отличная, но я уже уговорила себя, что для меня – для всех нас – будет лучше, если я останусь дома. К тому же это был не самый подходящий момент в моей жизни для собеседования. Я просто не могла себе представить, как укладываю волосы феном и надеваю деловой костюм. Я несколько раз за ночь вставала покормить Сашу, это мешало мне спать и, следовательно, сохранять здравый смысл. Оставаясь фанаткой чистоты и порядка, я проигрывала битву с хаосом. Наша квартира была усыпана детскими игрушками, книгами для малышей и упаковками салфеток и подгузников. Любой выход из дома включал в себя гигантскую коляску и немодную сумку с подгузниками, полную самого необходимого: пакетик медовых колечек Cheerios, несколько игрушек и дополнительную одежду на смену – для всех.

Но материнство принесло и замечательных друзей. Мне удалось влиться в среду работающих мам и сформировать своего рода социальный кластер, где можно поболтать и обменяться советами. Большинству из нас было далеко за тридцать, и мы делали карьеры во всех возможных областях: от банковских и правительственных до некоммерческих. Многие рожали детей одновременно. Чем больше у нас было детей, тем сплоченнее мы становились. Мы виделись почти каждые выходные. Мы присматривали за детьми друг друга, ходили вместе на экскурсии в зоопарк и покупали билеты на «Дисней на льду». Иногда в субботу днем мы просто запускали всех детей в чью-нибудь игровую комнату и открывали бутылку вина.

Каждая из этих женщин была образованной, честолюбивой, преданной своим детям и, как правило, так же, как и я, ломала голову над тем, как все совместить. Некоторые из нас работали полный или неполный день, некоторые оставались дома с детьми. Некоторые разрешали своим малышам есть хот-доги и кукурузные чипсы, другие давали им только цельнозерновые хлебцы. У нескольких из нас были очень участливые мужья, а у других, как мой, постоянно загруженные делами и в разъездах. Некоторые из моих подруг были невероятно счастливы; другие пытались что-то изменить, найти баланс. Но большинство из нас постоянно калибровали жизнь, настраивая одну область жизни в надежде принести больше стабильности в другую.

Наши совместные вечера научили меня: универсальной формулы материнства не существует. Ни один подход нельзя считать правильным или неправильным – и мне было полезно это увидеть. Независимо от того, кто как жил и почему, каждого маленького ребенка в той игровой комнате любили, и каждый отлично рос. Когда мы собирались вместе, я чувствовала коллективную силу женщин, пытающихся воспитать своих детей правильно, и знала: мы поможем друг другу, несмотря ни на что, и в конце концов все будет хорошо.

Обговорив все с Бараком и своими друзьями, я все-таки решила сходить на собеседование в университетской больнице, чтобы хотя бы понять, о чем идет речь. Мне казалось, я идеально подойду для этой должности. Я знала, у меня есть нужные навыки и желание. Но если я получу работу, мне нужно будет действовать с позиции силы, на условиях, которые подошли бы моей семье. Я справлюсь с этой работой, думала я, если не буду перегружена лишними встречами и смогу иметь возможность распоряжаться своим временем, трудясь из дома, когда мне нужно, и выбегать из офиса в ясли или к педиатру, когда это необходимо.